Полтора века тому назад, 3 марта 1861 года, российский император Александр II отменил крепостное право. За это впоследствии он был удостоен прозвища «Освободитель» (кстати, в братской Болгарии – тоже; но уже попозже и совсем по другой причине). Однако долгожданную реформу и тогда, и сейчас трудно было бы назвать удачной. Напротив, она стали причиной острейшего общественно-политического кризиса и, в конечном итоге, бесславной гибели самого государя императора.
Подготовкой реформы занимались не кто-нибудь, а сами крупнейшие и богатейшие помещики-крепостники. Почему они сами пошли ей на встречу? В начале своего правления Александр II держал речь перед дворянством, в которой озвучил одну простую мысль: «Лучше отменить крепостное право свыше, нежели дожидаться, как оно само собою станет отменяться снизу». Его опасения были не напрасными. За первую четверть XIX века было зарегистрировано 651 крестьянское волнение, за вторую четверть этого столетия – уже 1089 волнений, а за последнее десятилетие крепостничества – 1010 (при этом 852 из этих волнений пришлось на 1856-60 годы).
Помещики предоставили Александру более сотни собственных проектов будущей реформы. Характерно, что те из них, которые владели имениями в нечерноземных губерниях, готовы были отпустить крестьян и предоставить им наделы (эту землю должно было выкупить у них государство). Помещики черноземной полосы хотели сохранить в своих руках как можно больше земли. Но окончательный проект реформы составлялся под контролем государства специально образованным для этого Секретным комитетом.
Принято считать, что Российская империя в середине позапрошлого века в социальном плане была весьма отсталым государством, ведь там людей (крепостных, естественно) запросто могли продать с аукциона, а помещик мог понести чисто формальное наказание даже за убийство своего крепостного (совсем как у нас сейчас крупнейшие чиновники за коррупцию в особо крупных размерах). Но не стоит забывать, что в это самое время на другом конце света, в США, шла кровопролитная война между Союзом и Конфедерацией, и одной из причин её стал вопрос рабства (совокупные потери Штатов в ней превысили количество американцев, погибших в ходе обеих Мировых войн).
У американского темнокожего раба и русского крепостного действительно можно обнаружить немало сходства: они одинаково не были себе хозяевами‚ их могли продать‚ даже иногда отдельно от их семьи и т.п. Однако существенные различия были в характере самих рабовладельческого и крепостнического обществ. Плантации Юга США изначально были ориентированными на внешний «рынок», товарными, интегрированными в активно формирующуюся мировую капиталистическую систему (причём одним из главных импортёров американского хлопка во второй половине XIX века была Россия). В России же по целому ряду объективных обстоятельств часто дворянские поместья были малопроизводительны. Прикрепление крестьян к земле изначально было обусловлено скорее социально-политическими, нежели экономическими причинами.
С древнейших времён при династии Рюриковичей система, оформившаяся позднее в крепостное право, была, скорее, способом содержания вооружённых сил, то есть дворян и их солдат (так называемых «боевых холопов»). По мере обеднения дворянства эта система дополнилась (так сказать, «по многочисленным просьбам военнослужащих») прикреплением крестьян к земле. Что, впрочем, часто соблюдалось довольно формально. Так, например, дни памяти святого великомученика Георгия (Юрьев день) – 9 декабря – были специально зарезервированы для крестьянского «отказа». Это значило, что крестьянин мог по своему усмотрению менять своего хозяина. Покидая одного феодала, он уплачивал ему так называемое «пожилое» и уходил к другому. Обычай ухода крестьян в неделю до Юрьева дня и последующую после него неделю имел силу закона. Однако в конце XVI века в условиях экономического кризиса правительство сначала временно, а потом и окончательно отменило право крестьян на «отказ».
При династии Романовых прикрепление крестьян к земле стало уже вполне жёстким. В 1649 году царь Алексей Михайлович издал сборник законов – знаменитое Соборное уложение. Глава XI этого сборника («Суд о крестьянах») полностью закрепляла крестьян за помещиками, установив бессрочный сыск беглых крепостных и плату за их укрывательство. А позже крепостное право стало одним из важных элементов «мобилизационной экономики» Петра I. Так в России окончательно оформилось крепостное право, просуществовавшее до 1861 года. Отсюда и известная поговорка, которая пережила крепостное право: «Вот тебе, бабушка, и Юрье день». В ней звучит горькое сожаление по поводу утраченного или несбывшегося.
Землёй – главным экономическим ресурсом России – владело и распоряжалось государство. И крестьянам, и дворянам она предоставлялась не в собственность, а лишь в пользование. Формально земля большей частью считалась находящейся «в личной собственности» царя. При любых сделках с землёй придавалась не сама земля, а лишь право её использовать.
Но после того как Петр III освободил дворянство от обязательной госслужбы (а его экс-супруга Екатерина II подхватила его «инициативу»), земля была передана в личную собственность «освобождённых». В госсобственности её осталось меньше половины. При этом Екатерина не просто осуществила приватизацию дворянами земель, которые они ранее использовали, но и произвела массовые «пожалования» дворянству царских владений. Вместе с крестьянами. Всё это сопровождалось максимальной либерализацией дворянской торговли крестьянами без земли. То есть фактически вместе с массовой «приватизацией» земли произошла и «приватизация» крестьянства.
И здесь не столь уж важно, было ли это фактическое рабство жестоким или более-менее терпимым (уже на рубеже XVIII-XIX положение крестьян было существенно гуманизировано). Важно другое. Всё русское крестьянство (т.е. – до 80% всего населения русских областей) категорически не признало екатерининскую приватизацию. И мечтало о национализации земли. Именно это подразумевали крестьянские формулировки «Земля – Божья!» и «Земля – царёва». При этом, сам народ не претендовал на частную собственность на землю, а лишь требовал признания права на использование земли и её плодов теми, кто её обрабатывает. Да, эта программа, в известной степени, социалистическая. Но такой «социализм» был характерен для многих самодержавных монархий Азии: Турции, Ирана, Индии, Китая и пр. (такой же была, с определёнными поправками, и допетровская Русь). И точно так же, как русский народ не признал екатерининской приватизации земли с крестьянами, он не признал и александровское «освобождение» с оставлением в дворянской собственности значительной части земли.
После отмены крепостного права почти сразу среди крестьян поползли слухи, что зачитанный им указ – поддельный, а настоящий манифест царя помещики скрыли. Откуда взялись эти слухи? Дело в том, что крестьянам дали «волю», то есть личную свободу. Но землю в собственность они не получили. Собственником земли по-прежнему оставался помещик, а крестьянин был лишь её «арендатором». Чтобы стать полноправным владельцем надела крестьянин должен был выкупить его у барина.
Многие современные историки указывают на недостатки реформы 1861 года. Именно противоречивый и компромиссный характер реформы привел в итоге к революции 1917 года. На каких же условиях крестьяне расставались со своим рабским положением?
Наиболее острым вопросом был, опять-таки, вопрос о земле. Полное обезземеление крестьян было экономически невыгодной и социально опасной мерой. Вся территория европейской России была разделена на 3 полосы – нечернозёмную, чернозёмную и степную. В нечернозёмных областях размеры наделов были больше, но в чернозёмных, плодородных регионах помещики расставались со своей землей, как уже упоминалось, весьма неохотно. Крестьяне должны были нести свои прежние повинности – барщину и оброк, только теперь это считалось платой за предоставленную им землю. Таких крестьян называли «временнообязанные».
С 1883 года все временнообязанные крестьяне были обязаны выкупить свой надел у помещика, причём по цене куда выше рыночной. Крестьянин обязан был немедленно уплатить помещику 20% выкупной суммы, а остальные 80% вносило государство. Крестьяне должны были погашать эти 80% в течение 49 лет ежегодно равными выкупными платежами. Распределение земель в отдельно взятых поместьях тоже происходило в интересах помещиков. Наделы были отгорожены помещичьими землями от угодий, которые были жизненно необходимы в хозяйстве: лесов, рек, пастбищ. Вот и приходилось общинам арендовать эти земли за высокую плату.
Крестьян особенно возмущали эти «выкупные платежи». При этом дворянам была тогда компенсирована государством не только потеря той части земли, которая отошла к крестьянам, но и «упущенная выгода». Таким образом, царский режим заставлял крестьян платить налоги не только за своё хозяйство, но и за потерянную дворянами землю, и за «упущенную» дворянами «выгоду», то есть, выражаясь простым языком, за потерю дворянами права собственности на крестьян.
Необходимость платить и налоги, и выкупные платежи заставляла крестьян брать у дворян в аренду ту часть земли, которая осталась у дворян в собственности. Иначе у крестьян не оставалось средств для содержания собственных семей. Ту часть урожая, которая шла на выплату налогов и платежей, крестьяне продавали на рынке. Этот скупавшийся посредниками хлеб был одной из двух составляющих российского хлебного экспорта. И он был вполне сопоставим по объёму с той долей экспорта, которая поставлялась процветающими капиталистическими агрохозяйствами Юга России. В ситуации, когда крестьяне были обязаны одновременно платить налоги, выкупные платежи и арендные платежи, а при этом содержать себя и свои семьи, малейший неурожай становился катастрофой – причиной случаев массового голода.
К концу XIX века, успехи земской медицины привели к существенному снижению детской смертности у крестьян. Но это привело также и к ещё большему ухудшению ситуации с продовольствием. Искусственно созданное «освобождением» малоземелье, с ростом численности крестьян, перешло в почти катастрофическое аграрное перенаселение. И именно здесь одна из причин русской революции. Царизм, законсервировавший сам себя в патриархально-феодальных формах, не желал передавать крестьянам дворянскую землю. Он явно стал жертвой собственного стереотипа «дворянство – опора трона». Однако эта половинчатая реформа не дав чаянного крестьянам, с другой стороны разоряла и многих мелких дворян. Недаром писал Н.А.Некрасов: «Порвалась цепь великая, порвалась – расскочилася: Одним концом по барину, Другим — по мужику!» Какая уж тут опора трона?
Выкупные платежи были прекращены лишь в результате революции 1905 года.
Попытка Петра Столыпина улучшить ситуацию путём предоставления максимальных возможностей для развития крепким крестьянам единоличникам (т.н. «кулакам» или, по-западному – фермерам) в итоге провалилась. С русским крестьянством сыграло злую шутку «стадное чувство». Большая часть крестьян из общин выходить категорически не желала. Проблему, возможно, могло бы решить массовое переселение крестьян в Южную Сибирь и на Дальний Восток. Но государство оплатило переселение только малой части крестьян. А ехать в Сибирь за свои средства большей части крестьян было попросту невозможно.
Только в 1914 году дворяне были, наконец, лишены своей привилегии не платить подоходный налог. Рассчитывать в этих условиях на лояльность укомплектованной крестьянами армии в Перовой мировой войне, тянувшейся четыре года, и, при этом, не давать крестьянам даже туманных обещаний о передаче им земли после победы было со стороны Николая II, мягко говоря, несколько недальновидно.
Другое дело, что Февральская революция произошла не по инициативе самих крестьян. Зато лозунг эсеров «Земля – крестьянам!» (который позднее большевики присвоили себе) отзывался резонансом в крестьянских сердцах. И это во многом повлияло на исход Гражданской войны. Ведь основным «пушечным мясом» этой войны, как и всех предыдущих – был крестьянин. Ни Деникин, ни Колчак ничего внятного крестьянам не пообещали. А большевики обещали землю. И хотя крестьяне не знали, что в итоге своих обещаний большевики не выполнят, а загнав всех в колхозы, и не дав паспортов, устроят, т.н. «второе крепостное право», но всё это будет потом. А в момент революции и Гражданской войны большая часть крестьян поддержала именно большевиков. Впрочем, это уже другая тема.
Свежие комментарии