Как там — на дне?

Достаточно известный в Алматы общественный деятель в прошлом году узнал жизнь бомжей не понаслышке

4 месяца он жил на улице без денег, мобильного телефона, одеваясь в то, что найдет, и, самое интересное, — без возможности прекратить эту «акцию», когда надоест.

Вадим Береговой

Ночевать можно на травке

Мы знакомы с ним давно и его рассказу при случайной встрече поверить было трудновато — ну кто из нас знает, как вчера еще благополучные люди, чьи имена известны многим не только в Алматы, становятся бичами?

— Трудно поверить, что ты был настоящим, «кондовым» бомжом, а не поспал недельку на скамейках, да и вернулся в семью.

— Смею заверить — я действительно был самым настоящим, “кондовым», как ты выразился, бомжом. Умолчу обо всех обстоятельствах, но отвечу сразу на вопрос, который подразумевается — да, виной и алкоголь в том числе. «Благодаря» спиртному поздно понимаешь, до какой степени ты, оказывается, уже опустился. Но алкоголь и помогает жить так, как ты вчера и представить себе не мог. Плюс ко всему, оказывается, привыкаешь. Ночевать можно на травке, где-нибудь в кустах, подстелив, чтобы поменьше испачкаться, газеты. Или на скамейке. Это как-то цивильнее, но гораздо больше шансов, что тебя заметят. Еще больше шансов, что мимо заметившие тебя просто так не пройдут — это, как назло, непременно окажутся полицейские, охранники, а то и самые страшные для бомжей люди — подвыпившие юнцы. С бомжем ведь справиться много сил не надо, а жаловаться он кому побежит? Могут избить просто за то, что ты здесь спишь, то есть забавы ради.

— Ну а подъезды?

— Там своя специфика. Тепло и дождь не беспокоит, а дождь ночью — это, без преувеличения, конец света, но спать в подъезде ты сможешь лечь не раньше полуночи — чтобы все или практически все жильцы домой вернулись и не спотыкались о тебя.

Уйти надо не позднее шести-половины седьмого утра, по той же причине. Встреча же с жильцами — в лучшем случае угрозы и проклятия в твой адрес. Поэтому спал в подъездах только в самых крайних случаях. Зато вставать научился быстрее, чем новобранцы в армии — чуть скрипнул замок квартиры, возле которой лежишь, как бы крепко ни спал, подлетаешь, как пружиной подброшенный. Одной рукой нашариваешь пакет с вещами, другой волосы приглаживаешь, одновременно в туфли ногами влезая — и быстрей-быстрей вниз. Да еще и максимально тихо.

— А зимой?

— Подъезды, подвалы, теплотрассы. Но это — по рассказам бомжей. На своей шкуре, слава богу, не испытал.

Чувство брезгливости быстро проходит

— Чем приходилось питаться? Я имею в виду, неужели тем, что найдешь в мусорном ящике? Бомжи на самом деле едят отбросы, как бродячие собаки?

— Абсолютно верно. Приходится есть то, что не могут есть и выбросили нормальные люди. Все зависит только от того, насколько ты голоден. Нормальный человек пройдет мимо помойки, поморщившись, а голодный — действительно голодный! — спокойно поднимет корку хлеба, возле контейнера валяющуюся. Заплесневелую, сухую, черную от пыли корку!

— И ты… Рылся в мусорных контейнерах?

— Нет, настолько переломить себя все же не смог. Но то, что валяется под ногами, подбирал. Кстати, тут есть одно наблюдение — большинству из нас, особенно в детстве, жалко бродячих собак — ой, собачка голодная! Какого черта! Ты знаешь, сколько у нас на улицах валяется хлеба? Причем не кусков заплесневелых, очень часто можно увидеть на асфальте пол-буханки белого хлеба, и не черствого, а свежего. Или половину большой лепешки. Плохо живем, называется!

— Но элементарная человеческая брезгливость? Как можно есть то, что валяется на земле, то, что уже кто-то ел, то, что, скорее всего, уже прокисло-протухло?..

— А ты попробуй не есть ничего дня два-три подряд — и посмотрим, как запоешь! Я первую бутылку пива, найденную на улице, очень долго уговаривал себя выпить. То же самое касается первого окурка, подобранного на асфальте. Чувство брезгливости быстро проходит, когда выбор стоит так — или ты останешься сегодня голодным, или подберешь с земли вот эту половинку самсы.

— Бомжи хоть как-то следят за собой? Или вообще никогда не моются?

— Это действительно большая проблема — выглядеть более-менее нормально. Принять душ, естественно, никакой возможности нет — даже за деньги никто бомжа в баню не пустит. Летом выручают речки и озеро Сайран. Опять же — если летом есть там вода. К тому же — не полезешь же ты в голом виде, чтобы не просто искупаться, а помыться, в речку в черте города! Поэтому место сперва надо найти укромное. А вода — жидкий лед! В Сайране, конечно, она гораздо теплее и мыться там не в пример удобнее, но туда я не смог себя заставить окунуться, зная, что там за водичка. Даже будучи бомжем. Учитывая все это, да еще и то, что постоянно обитаешь довольно далеко от места помывки, ходить приходиться целыми днями и по жаре, выглядишь весьма непрезентабельно. Ну и пахнет от тебя, извини, соответственно — стираться приходится там же, где и моешься, и как можно нормально отстирать вещь в потоке мутной, холодной воды?! Где моются бомжи зимой, представить не могу. Скорее всего, нигде.

— Но ты, выходит, не “классический бомж”…

— Не знаю. В этом плане, кстати, бомжи очень похожи на обычных людей — кому-то лень помыться-постираться, и ходит он страшный и вонючий, небритый и обросший. А кто-то следит за собой, несмотря на то, что живет на улице несколько лет. Я видел как-то мужичка, посидели, разговорились, я и говорю: «Ты как-то совсем не похож на бомжа. Может, комедию ломаешь»? А он и отвечает: «Как бы жизнь ни сложилась, следить за собой надо. У меня на речке есть свое место, там припрятаны мыло и порошок, там я стираюсь и моюсь, от меня никогда не пахнет — а это же здорово — когда люди от тебя не шарахаются»!

Но этот бомж — исключение из правил. Мне, к моему стыду, не всегда удавалось выглядеть как он. Хотя кое-какой жизненный опыт приобретается — например, в некоторых туалетах в офисных зданиях можно вымыть голову, побриться-умыться. Причем нередко — горячей водой. Ноги можно прекрасно помыть в унитазе. Я, кстати, никогда не думал, даже после довольно-таки частых командировок, что побриться можно холодной водой, без крема «После бритья» и даже без зеркала. Можно, оказывается!

Улица — кормилица

— Если еду можно найти под ногами, то где бродяги берут деньги на все остальное?

— Очень многое, оказывается, можно найти на улице. Вполне приличную одежду и обувь, деньги, какие-то мелочи бытовые. Я однажды за один день нашел на улице две сотки. Обе рабочие. Поверить трудно, и больше такого не случалось, но факт.

Однако совсем без денег, конечно, не проживешь, и тут свои проверенные способы заработка. Кто-то бутылки сдает — но это слишком тяжело, учитывая то, что принимают их у нас в среднем по 5 тенге за штуку. Кто помоложе, а значит, и физически посильнее, ищет металлолом — алюминий или медь. Металл стоит гораздо дороже бутылок, но его еще найти надо, да плюс не спутать с простой сталью. Но самый распространенный способ — так как ни ума, ни сил не надо — называется «на дай-дай», то есть, выклянчивание денег у прохожих. Что интересно, занимаются этим и старики с инвалидами — но им хоть подают, — и здоровые молодые мужики. Этим дают гораздо меньше и реже, но дают тем не менее! В этом плане, так же как и с помойками, я не смог через себя переступить. Но даже если даст один из десяти, даже если каждый «пожертвователь» будет давать по десять-двадцать тенге, часа за два вполне можно насшибать на бутылку дешевой водки. Так что не стоит жалеть нищих — девять из десяти клянчат исключительно на водку. Не на хлеб, а именно на водку, потому что ее, в отличие от хлеба, не найдешь на улице. Если увидите на улице инвалида с протянутой рукой — стоит убедиться, что у него действительно нет, к примеру, ноги. Потому что я лично знаком с типом, который имел возможность напиваться каждый день, да еще и поить других, потому как умудрялся так искусно подгибать ногу под себя, что его никак нельзя было отличить от безногого калеки. А заработать таким образом — если внешность или возраст помогает — можно весьма прилично. Бродяга лет семидесяти рассказывал, что на «Атакенте» он за какие-то час-два имеет три-четыре тысячи тенге. Причем это не суперрекорд, а, так сказать, средний показатель. Я лично в этом не сомневаюсь — как-то раз выпивали тесной компанией, и, как водится, не хватило. Поднимается этот старик: «Ну че, сколько будем брать»? Решили, что литра хватит. Старик отправился на ближайшую остановку и минут через двадцать вернулся. Триста тенге, как одна копеечка! То есть он набрал ровно на две бутылки водки и вернулся, потому что больше не надо было. Вот так живут наши нищие-несчастные-бездомные…

— Часто ли бродяги идут на криминал? Судя по всему, среди них вор на воре.

— Ты ошибаешься. Бомжи как раз-таки избегают какого-либо криминала. Абсолютное большинство из них, даже если удастся что-нибудь стянуть, просто-напросто не смогут с этой вещью быстро скрыться из-за слабого здоровья. А полицию бомжи боятся как огня — документов ни у кого нет, вступиться некому, поэтому с бомжем в отделе полиции можно делать что угодно, не опасаясь ответственности. Именно поэтому бомжи, по жизни старающиеся как можно меньше привлекать к себе внимания, в плане криминала абсолютно безобидны. Другое дело, если можно взять чужую вещь без всякого для себя риска. Например, у своего же собрата-бродяги. И здесь иногда такие спектакли разыгрываются! Могут подойти, познакомиться и душевненько так предложить выпить. Какой бродяга откажется от выпивки на халяву?! Жертву поят, а когда отрубится, забирают все, что понравится. Бывает вариант и попроще, если встречаются группа бомжей и одиночка. Такого под мирную беседу и сладкие обещания напоить-накормить просто заманивают куда-нибудь в подворотню, а там несчастного даже бить не потребуется — сам отдаст, да еще рад будет, что жив остался.

— А что такого ценного может быть у бомжа?

— Для нормального человека — ничего. Но я сам попадал по неопытности в такие переделки. Однажды ночью братья-бродяги сперли у меня из пакета совершенно новые, классные кроссовки, найденные, кстати, на улице — это к вопросу о том, что можно на улице найти. А наутро пришли, мило поздоровались, водки предложили. Я ничего им не сказал — а что скажешь, если спал мертвецким сном! В другой раз отобрали щипчики для ногтей за восемьдесят тенге, найденную на улице паршивую зажигалку и последнюю двухсотку. Совершенно невыносимое существование приводит к тому, что у некогда нормальных людей такое понятие, как совесть, испаряется подчистую. Никто из бичей никогда не пойдет на «большую дорогу» — как же, там глядишь, еще и сам по шее отхватишь при попытке ограбления.

— Ну а как в общем живет сообщество бомжей? Я имею в виду круг общения, интересы…

— Понятия «дружба» у бомжей, по-моему, не существует. Есть просто знакомые. Те, кто помоложе, обычно сбиваются в шайки. Вместе действительно выживать легче. В таких «объединениях» каждый занимается тем, к чему лучше приспособлен. Я знал группировку из четырех человек, где обязанности были распределены очень строго. Самый физически сильный из них был главарем, несмотря на то, что самый младший по возрасту. Соответственно, он и делал только то, чем ему хотелось заниматься. Самый старший — по возрасту — добывал деньги «на дай-дай» и стирал вещи за всех. Другой, значительно его моложе, готовил пищу. Любовница главаря, девчонка лет восемнадцати, в силу занимаемого положения, занималась только мытьем посуды. Примерно такая же «иерархия» существует и в других группах. При этом многие бомжи предпочитают жить в одиночку. В основном это те, кто знает, что с гарантией выживет и сам, к примеру, старики. Они на бутылку водки и лепешку всегда заработают «на дай-дай». И совершенно не нуждаются в каком-либо общении, сочувствии и тому подобных, привычных для нормального человека вещах. Я, кстати, так и не привык к их мировоззрению — выжить сегодня, а там хоть не рассветай.

Что интересно — бомжей в Алматы много. Очень много. Однако чего-то похожего на организацию, как это описано у Чарльза Диккенса, к примеру, не существует. Из группировки можно уйти в любой момент, нет таких понятий, как «моя территория». Это касается даже таких прибыльных мест, как «Выставка» или Зеленый базар. То есть, кто раньше пришел — того и место. И никакой конкурентной борьбы. Самое главное в бродяжьей жизни — не лениться ходить и вставать пораньше, пока дворники за работу не принялись. Тогда со стопроцентной гарантией будешь сыт.

фото Талгата ГАЛИМОВА.

Источник: mk.ru

This entry passed through the Full-Text RSS service — if this is your content and you're reading it on someone else's site, please read the FAQ at fivefilters.org/content-only/faq.php#publishers.